Компенсация «Дыркой», или все и всё взаимосвязано.

 Моё знакомство с Николаем Колычевым состоялось в 1996 году «с легкой руки» поэтессы Марины Доценко, в то время сотрудника пресс-службы Арктического регионального управления Федеральной пограничной службы РФ. Да, было такое…
Не скажу, что знакомство сразу переросло в дружбу, но во взаимную симпатию – точно.

В июле 1996 году, прямиком из надводников - подводников, я был назначен в сухопутный Мурманский пограничны отряд, который охранял по контуру Кольского полуострова береговую границу государства. Это назначение значительно способствовало частоте наших с Колычевым встреч.
В августе того же года, принимая должность и находясь в служебной командировке на пограничной заставе «Цып - Наволок», что на полуострове Рыбачий, у меня состоялось ещё одно знакомство, которое, как позже оказалось, было очень взаимосвязано с первым знакомством.

На участке погранзаставы «Цып - Наволок», т.е. в зоне её ответственности, километрах в 30, находился военный городок, точнее то, что осталось после сокращения воинской части, в нём когда-то дислоцированной. А осталось в нём, нужно отметить, почти всё.
Я не стану раскрывать, что включает в себя понятие «почти всё», вдруг это окажется военной тайной, но меня многие поймут, что скрывалось за этим самым «почти всем». Военный городок построен был недавно, в нём и служили, и жили семьями с детьми, ну, и там «всё» такое…
Со слов командования заставы, городок охранялся группой военнослужащих во главе с прапорщиком.

На служебном транспорте, в сопровождении пограничного наряда, производя осмотр прилежащей территории, мы подъехали к военному городку, который должен был быть, как нам казалось, под охраной. Какого же было наше удивление, когда из двухэтажного дома, скорее всего использовавшегося для размещения семей военнослужащих, выбежали два давно не бритых мужчины, в одежде явно не военнослужащих, и, размахивая руками, стали требовать от нас немедленно покинуть территорию части. Понимая свои полномочия на участке ответственности пограничного отряда , я представился, попросив представиться и мужчин, а заодно предъявить и документы…

Так состоялось моё знакомство с тогда ещё мало кому известному в Мурманской области – Михаилом Орешетой**. Упуская подробности этого знакомства… стоить всё же отметить, что некоторое напряжение от его итогов сохранилось, можно сказать, навсегда. Конечно же, мы не стали приятелями, но общались всегда ровно, как и подобает посвященным во что-то сугубо лично-прошлое…

Продолжая службу в Мурманском пограничном отряде, я был одним из организаторов подготовки и проведения празднования его 60 - летия. Николай Колычев был мной приглашён в качестве поэта поучаствовать в этих мероприятиях, он дал своё согласие и сразу же был принят в штат погранотряда…

Одним из достижений нашего творческого союза было написание Николаем Колычевым стихотворения «Валитов камень», в котором есть такие замечательные слова:"

Человек забывает... Земля – поминает забытых.
Древний гурий соседствует здесь с пограничным столбом.
Может, гурий – и есть неотысканный Камень Валитов?..
Знает холм каменистый, в молчанье упершийся лбом…"

После моего увольнения в запас мы реже стали встречаться с Н. Колычевым. В основном это были случайные пересечения на каких-нибудь мероприятиях или созвоны по праздникам. Конечно, не обходилось и без внезапных простых мужских посиделок.
Но 2014 год нас с ним снова объединил в творческий союз.Как-то раз, традиционно заседая на знаменитой Колычевской литературной кухне и обсуждая очередную главу «Нюфоцея Бэч», мы никак не могли подвести под общий знаменатель наше понимание образа и характера отрицательного героя - «Дырки».

Я, пролистывал, лежащий на столе небольшой поэтический сборник Н. Колычева, Колычев Н. - курил. И тут мне случайно под взгляд «попадается» стихотворение «Валитов камень», написанное к 60-летию Мурманского погранотряда.
Коля никогда не матерился и всегда меня останавливал, если я, вдруг, не к месту, вспоминал о своём военно-морском словарном запасе. В тот момент, когда мне под взгляд «попал» «Валитов камень», и я вспомнил весь словарный запас и, как мне кажется, его даже немного пополнил, Колян меня не останавливал.
Он смотрел на меня и не мог произнести ни одного слова, а я, держа перед собой в руках сборник с открытым его стихотворением «Валитов камень», направленным в сторону автора, и, как мне потом говорил Коля, был неадекватен…

Под заголовком «Валитов камень» было напечатано, что оно посвящено Михаилу Орешете! Коля начал меня успокаивать и говорить, что сам не помнит, как это произошло, ссылаясь якобы на просьбу Орешеты. Я тут же позвонил Орешете, что-то ему из прошлого припоминая… воспроизвёл всё то, что было перед ним сказано Колычеву. Миша неожиданно быстро пошёл в полный отказ, мол «он – не он», не понимает о чём разговор и, почему так получилось «он знать - не знает» …

Упуская некоторые незначительные подробности, успокоившись, мы с Колей порешили, что компенсацией за «издательскую несправедливость» будет написание Колычевым песни-монолога про «Дырку», отрицательного героя нашей книги «Нюфоцей Бэч». Колычев даже записал мои пожелания: Дырка – должна быть «копилкой коварства и лжи», и она должна «беспощадно рвать души и карманы всех людей в клочья», попавших ей под её дырявую руку…

К сожалению, компенсация «Дыркой» не состоялась… 06.06. 2017 Николая Колычева не стало…

Эпилог.
Коля, мы со Стасом Бартеневым сделали эту «Дырку»…
И, кстати, Коль, про наши ориентиры тоже помню, но их время ещё для легализации не наступило…
С днём рождения, друг!
Всё взаимосвязано… Камни помнят имена, стихи становятся судьбами, а вымышленные персонажи — частью живых. «Дырка» — не компенсация, а продолжение, потому что память о человеке —всегда творчество, даже если она рождается из боли.