Поэты выпадают в небо,
Когда им тяжко на земле...
Николай Колычев... Душа каждого, кто в своей жизни глубоко соприкоснулся с этим поэтом, теперь невольно затрепещет лишь при одном упоминании этого имени. Ибо совсем недавно ушел от нас в мир иной дорогой, любимый очень и очень многими людьми человек. Ушел столь внезапно, что душа отказывалась в это верить. Весть о его смерти прозвучала столь оглушительно, что мы были не в силах сдержать закипевшие слезы. Он ушел из жизни так, как и предсказал:
...Стою над устьем на высоком взгорье,
Рассвет едва приоткрывает веки.
Вода реки не исчезает в море,
Моря собою наполняют реки.
Так, умирая, воскресают воды...
Вот суть всего, невидимого глазом.
Я тоже датой своего ухода
С рожденьем чьим-то несомненно связан.
И сколь скоро эти строки станут пророческими - Николай Колычев теперь навеки связан с именем великого поэта, ибо ушел из жизни 6 июня - в День рождения Пушкина…
О чем думал каждый из нас, когда мы, притихшие и враз осиротевшие, прощались с ним? Боль внезапной, огромной, непоправимой утраты; осознание, что больше никогда – никогда! мы не услышим голоса поэта, что не будет его новых стихов и нам только осталось ценить то поэтическое наследие, которое он завещал всем нам.
Он был удостоен особой чести – с великой любовью Николая Колычева отпевал сам митрополит Симон, и даже священство не могло сдержать своих слез.
Каким он запомнился нам?.. Светлый и ранимый, любящий и порой печальный, непримиримый ко всякой несправедливости и пришедший к осознанию Вечных истин.
Колычев-поэт, Колычев-романтик, Колычев-философ…
Красота и обаяние его стихов, их поэтическая глубина проникают в самую суть души человеческой, пробуждают самые лучшие и светлые чувства, заставляют оторваться от земли, приближая к Вечности:
Прощай, листва. Прощайте, птицы.
Оплакан скорбный ваш отлет.
Душа к высокому стремится,
Туда, откуда снег идет.
Я слышу неземное пенье.
Туда, туда наш путь лежит.
Земля - снегов успокоенье,
А небеса - земля души.
Не проклиная мир нелепый,
Увязший в безнадежной мгле,
Поэты выпадают в небо,
Когда им тяжко на земле.
Его сравнивали то с Рубцовым, то с Есениным – ибо и в его стихах всегда жила эта извечная тяга к любви, свету, вечному поиску себя… и так же – через сомнения, через боль в сердце, через страдания души, порой невыносимые, запредельные…
…Ну, откуда во мне этот бред?
Ведь на мне никакой нет вины!
Что же тяжкие думы во мне?
Что же видятся страшные сны?
Словно я уже Русь схоронил,
Словно я сам себя хороню…
Боже, думу во грех не вмени!
Спаси, Господи, душу мою.
Боль за все русское, боль за все утраченное нами, за все, что по своей ли, по чужой ли вине не сберегли – выплескивается из души поэта, он не в силах удержать это в себе. И вновь, почти есенинский мотив:
В позабытой деревне, где жителей нет,
Отбивает рябина поклоны
Той избе, где старик со старухой в окне,
Словно древние лики с иконы.
— Как вы жили? — губами коснулся стекла,
Приминая траву и цветы я.
— Как вы жили?
— Мы жили… с грехом пополам…
«Значит, наполовину — святые».
Прижимаясь к окну, я стоял против них,
Но напрасно отыскивал взглядом
Половину греха…
Став одной на двоих,
Жизнь глядела безгрешно и свято.
Николай Колычев даром своего таланта затрагивал струны души любого читателя.
Насколько же он был многогранен!.. Многогранен как личность и, как следствие, это качество души Николая Колычева перетекло в само его творчество; делало его еще более ярким, еще более наполненным, самобытным.
Я думаю, каждый, кто имел счастье побывать при жизни Николая Колычева на его творческом вечере, отмечал, насколько разнообразны по тематике были его стихи и песни. Задумчивые и лирические, пронзительные и неистовые, радостные и светлые. И, когда казалось, что чувства уже достигли апогея - поэт, зачастую, внезапно преображался и начинал вести повествование от имени ребенка.
Великолепный психолог и знаток детской души, Колычев со всей искренностью любил детей; с тонким и теплым юмором подмечал порой даже незаметное на первый взгляд настроение и состояние души ребенка, всегда вызывая неизменную улыбку у слушателей. И мы с детской радостью слушали его веселые «Косолапые ботинки», «Художницу», «Угловатое солнышко».
Он и сам был сродни ребенку — порой выражение его глаз было столь детским, непосредственным, щемяще-добрым, а улыбка столь простой и обезоруживающе открытой, что, глядя на него, невольно вспоминалось: «Будьте, как дети». Будьте как дети и обрящете Царствие Небесное!.. - Осознаем ли мы глубинный смысл этих слов?..
Что же так рвало и терзало душу его, особенно в последние годы творчества? Ведь он был любим!.. Любим — от митрополита до самого скромного почитателя его таланта. А какие друзья у него были! Вся лучшая творческая мурманская элита почитала и любила его всем сердцем; он был обогрет священством; он был любим воистину всенародной любовью. И появление столь дорогого нам поэта на любом творческом вечере всегда было праздником для всех нас.
Так откуда же эта неизбывная боль в сердце, это страдание, этот надрыв души?..
Это был плач о России.
Он был певец России, певец своей Родины, и воспевал ее пронзительно и неутомимо.
Россия! Ширь и глубь – неодолимы.
Я жив тобой, но я в тебе тону.
Никто в стране людей необъяснимых
Не может объяснить свою страну.
Где безысходность рвет сердца на части,
Но сладко этой горечью дышать…
А может быть, по-русски – это счастье,
Когда болит и мается душа.
Родина - Россия – Судьба народа… В поэзии Колычева все это связано неразрывной цепью:
Осенние стаи взлетят — и растают,
Расправив крылатого крика покров.
Из отчего дома, из милого края
В Судьбу вырастает к России любовь.
Россия — поморские лодки и сети.
Россия — избушки, церквушки, кресты…
Тема Креста пронизывает творчество Колычева, к ней в своей поэзии он возвращается не единожды. И это не случайно, ибо Крест и Россия – понятия взаимосвязанные, и Колычев глубоко осознавал это.
Я был пленён. Точнее - влит звеном
В цепь вечного согласия и счастья.
Где всё, что есть, - тому подчинено,
Чему и я безропотно подвластен.
Аукалось родство окрестных мест,
Я ощутил знакомыми до боли
И крест над храмом, и поклонный крест,
И крест над обновлённой колокольней.
И кованые ковдские кресты,
Могучие, как те, кто жил здесь прежде…
И чаек крик, и лодки у воды,
И этот дождь, стекавший по одежде.
В лицо хлестали мокрые кусты,
Но я уже не разбирал дорогу…
Я понял - мы ушли из красоты,
Для нас однажды сотворенной Богом.
Мы строим Вавилоны, вновь и вновь
Теряя рай. Довольствуемся адом,
Бетонных обитатели кубов
И чёрных почитатели квадратов…
Много лет назад я, прижав к груди, принесла в дом маленькую книжечку - «Духовная поэзия Севера». И, открыв наугад, прочла первые строки:
Здравствуй, церковь! Примешь? Впустишь?
Каюсь, грешен, жил безбожно.
Я пришел, поскольку — русский.
Я пришел, поскольку — тошно.
Гадок плен чужой свободы -
Беспредельной, злобной, ложной.
Я пришел под эти своды
Исцелиться Словом Божьим…
Помню, как в груди моей что-то заклокотало, а из глаз полились слезы — это просыпалась душа...
Как можно такими простыми, казалось бы, словами, совершить столь огромный переворот в сердце человеческом? Но Колычев это делал всем своим творчеством, ибо сам пережил это преображение души, пережил настолько глубоко и сильно, что это не могло не отразиться в его поэзии. И оттого столь прочувствованы и пронзительны эти строки, и оттого они вливаются в души наши, оставляя в них глубокий след.
Вечность умещается в мгновение,
Все земное сжалось в тишину.
Слышатся мне с неба песнопения…
Может, и меня там помянут?
Жизнь моя летит стрелою – с посвистом!
Повернуть назад никак нельзя…
Слишком много нам дается Господом.
Никакому смертному не взять.
В суете сбираем крохи, глупые!
Вместо тех сокровищ, что даны…
Погружаюсь взором в неба глуби я
До какой-то новой глубины.
Боль поэта за Россию, его плач по душе человеческой – падшей, грешной, опустошенной… И его вера в человека. Вера в то, что не все для нас потеряно, что еще есть надежда на спасение, на то, что возрождение – через страх, через боль, через покаянные муки – возможно…
И, когда уже кажется, душа выжжена дотла — происходит метаморфоза: начинается новая точка отчета в жизни человека. Человек, наконец, делает движение в новом, доселе неизведанном направлении — он обращается к Богу. И происходит перерождение души человеческой — он, словно впервые прозрев, все с большей ясностью начинает осознавать, что весь его долгий жизненный путь был лишен истинной цели, лишен высшего смысла. А высший смысл человеческой жизни всегда был и есть только в одном — воссоединении человека с Богом.
И Николай Колычев, как человек, как личность, как поэт, чувствует это столь сильно и глубоко, что не может не говорить об этом:
Но в минуты отчаянья – «Господи!» - к Богу взывал я.
То душа моя плакала, каялась - Веры просила.
То по церкви родной православная суть тосковала,
По молитвам – во мне – православная кровь голосила.
И – никто не велел. Но душа – в Божьи длани уткнулась,
Божьим сыном вернулась к Отцу из скитаний напрасных.
В русских жилах моих православная кровь не свернулась,
Вековая свеча Православья во мне не погасла.
Только в церкви восходит до Господа царство земное,
Только в церкви нисходит Небесное Царство на грешных.
Слава Богу, вернулась душа, причастилась покоя,
Слава Богу, не будет вне дома страдать безутешно.
Вера – тихая пристань для русской души, ее упование, ее надежда на спасение…
И эта незыблемая, прорастающая через все испытания в земной юдоли вера, звенит в стихах Николая Колычева:
Как хочется верить, что где-то над нами есть Он,
Великий и Мудрый, Всевидящий, Добрый и Сильный,
Как хочется верить в святую защиту икон,
Как хочется верить в великую сущность России.
Как хочется верить, что смертью не кончится жизнь…
Сейчас нам впервые предстоит встретить День рождения любимого поэта без него. Невыразимо больно!.. Насколько велика потеря для всех нас, любящих Николая Колычева и почитающих его поэзию. Но это не только наша потеря. Это потеря для всей России, ибо поэты такой величины приходят на землю нечасто и как же бережно и трепетно нам нужно хранить этот дар.
И все же… «Как хочется верить, что смертью не кончится жизнь». И мы знаем, что это так. Давайте помянем его светло. Помянем так, как поминают самых дорогих и любимых, самых близких и родных, самых достойных и лучших. Как всегда поминали на Руси – с верой и надеждой на встречу.
Вода реки не исчезает в море,
Моря собою наполняют реки…
Вот так и пронзительные строки его стихов перетекают в души людские: учат любви, прощению, нежности… умению бережно и трепетно относиться друг к другу; учат не только нести по жизни ответственность за свои проступки, но нести ответственность за каждое движение души, пробуждают голос совести, ведут к правде и истине. Его стихи учат нас любить Родину, любить ее всем своим существом, сорадоваться или сострадать ей, испытывать боль и скорбь за нее…
И, в конечном итоге, его стихи ведут нас к Богу.
Пройдет еще немного времени - и нами будут открываться все новые и новые пласты его наследия; заблистают доселе неизведанные грани его творчества. Колычев - это достояние России. Будем помнить об этом.
Примечание: Этому очерку Светланы Маланко было присуждено второе место в международном конкурсе "Национальная литературная премия "Золотое перо Руси".
Мелодия жизни: Сборник произведений о творчестве/ [Сост., авт.вступ. ст. В.В.Зиновьев]. - Коломна: Серебро Слов. 2019. - С. 92-100.
Комментариев нет:
Отправить комментарий