Николай Колычев. Человек тридевятую вечность...

***

Человек тридевятую вечность сидел над женою,

Положив на живот ей ладонь — как огромное ухо.

Где-то плакала птица — сквозь ветер и дождь за стеною,

Долгожданный — в жене — кто-то третий ворочался глухо.

Тридевятую вечность не сохла и липла рубаха.

Нет, не трус он, не трус… В одиночку ходил на медведя.

Но большой — в пол-избы, как ребёнок заплакал от страха.

Оттого, что никто не поможет, никто не приедет.

Не стонала жена. Виновато ему улыбалась.

А в ночи – затмевала Голгофу стенаньями птица.

И хотелось кричать и метаться. Порою казалось —

Это плачет ребёнок, который не может родиться.

О, как птица страдала! И боль отзывалась тупая,

Распирая виски, загибаясь в вопрос без ответа,

И качалась в бессоннице лампочка полуслепая,

И секла по глазам утомлёнными розгами света.

Он рванулся во двор — остудить раскалённые вопли,

По дороге ружье заграбастал в огромную руку

И — пальнул в темноту. И — рыдания птицы замолкли…

Он отлично стрелял. И навскидку, и даже по звуку..

Но застреленный плач возродился — в жилище угрюмом,

За окошком жена омывала ребёнка над тазом…

Опершись на ружьё он стоял и покачивал думу…

То жалел, что убил… То пугался: а если б промазал?

1996

Колычев Н.В. И вновь свиваются снега…: Книга стихов. – М.: Россия молодая, 1997.- C.77.

 Колычев Н. Есть у каждого Русь изначальная. – Мурманск: Просвет. центр «Доброхот»;Добромысл. – 2005. – С.101.

Примечание: В обоих сборниках допущены одни и те же ошибки, которые

я исправляю здесь.